Видимое безумие

Моя мать говорит мне:

- Я не знаю, на что они тебя подсадили и что ты употребляешь! У тебя взгляд наркомана! За твоей спиной соседи шепчутся!

Я глотаю боль, глотаю слёзы, глотаю огонь. Я шучу в ответ:

- Ну хоть собаку с милицией не вызывали?

Шутка мимо. Мать серьёзно настроена распять меня:

- Скажи, что ты употребляешь!

То, что не позволяет сейчас оторвать тебе голову, мам, и запустить её с седьмого этажа в клумбу.

С вами снова Умалишённая Мать и сегодня я хочу поговорить о том, как нас, сумасшедших, воспринимают близкие – и не близкие.

Родные люди. У кого ещё возьмётся вот эта фанатичная убеждённость в том, что лечение ментальных болезней сродни лечению гриппа – пей побольше воды, парацетамол, если высокая температура, и спустя неделю всё будет хорошо. Попей своих таблеток, и через месяц всё обязано быть прекрасно, причём на постоянной основе. В мире наших близких не существует рецидивов, не существует биохимии, не существует взаимодействия препаратов. Ты пьёшь свои таблетки уже полгода = у тебя обязано всё быть хорошо.

Мне не повезло. В период обострения своих расстройств я умудрилась посадить щитовидку. Препараты от одного заболевания противоречат препаратам от другого. Выбираем методом «что вероятнее сведёт меня в могилу» - и снижаем психиатрические дозировки, ряд препаратов отменяем, скрестив пальцы и надеясь на то, что ремиссия ближе, чем кажется.

- У тебя взгляд наркомана!

А я каждое утро просыпаюсь, нехотя иду умываться, ем безвкусную еду потому, что должна есть, иногда играю с ребёнком и читаю ему потому, что должна, гуляю с собакой, потому что должна, мою ребёнка перед сном, рассказываю ему сказку, обнимаю перед сном.

То есть, мам, я прекрасно осознаю свою жизнь, свои долженствования и свою ответственность. Я делаю максимум того, на что вообще способна.

ТАК КАКАЯ РАЗНИЦА, КАКОЙ У МЕНЯ ВЗГЛЯД?

Но нет. Мама бы предпочла судороги и огонь внутри, но чтобы это было упаковано в нормальный (лолшто?) взгляд и социально приемлемое поведение. Да и не только мама. Я знаю, какими глазами на меня смотрят работодатели, когда я задаю им свои очень важные вопросы. Типа: «А у вас тут весело?». В больнице. Только я знаю, что социально приемлемым языком я хотела сказать: «Как у вас обстоят дела с корпоративной жизнью?»

Моя болезнь так работает. Она упрощает до самых ярких оттенков. С ней всё просто – или никак. Жизнь же не такая, и я в первый раз серьёзно могу сказать – я не знаю, как я буду её жить. Я не могу разговаривать с людьми на их языке. Моя нормальность – искусственная, нарощенная препаратами и терапевтическим опытом. Для меня нормальность – как иностранный язык. Я с ней не родилась.

Люди хотят от меня чего-то предсказуемого, а я спрашиваю: «Скажи, пожалуйста, ты мне друг или просто знакомый?» Вот с этими глазами, «как у дебила», по выражению дорогой мамы. Люди ждут, что я буду спокойно воспринимать их критику и шутки, а я говорю, что эта шутка была неприятной, а критику я не запрашивала. И снова начинается это «тебя на твоей терапии этому научили?» Да, я изуродованный терапией человек.

Впрочем, вернёмся к нашей «биг фарме». Практически каждый человек, который знает, что я пью таблетки, уверен – и регулярно транслирует мне эту уверенность, – что я могу прожить и без таблеток. Достаточно только хорошо питаться\заняться бегом\родить ещё одного отпрыска\эту строчку сам заполни.

Предложение об отпрыске меня задевает особенно сильно. Особенно в свете того, что сейчас я понимаю – будь у меня правильный диагноз ещё несколько лет назад, когда у меня был дебют депрессии, я бы не решилась вообще иметь детей.

Но всё пошло так, как пошло, и я теперь мать. Придержите лошадей, хочется сказать мне, какого второго ребёнка, когда я ещё с первым толком не разобралась, и вообще мне кажется, что матери хуже меня придумать сложно. Вон он, отпрыск, сидит, играет в Ам Няма вместо того, чтобы сидеть рядышком со мной на коврике и писать буквы. Чёрт возьми, он вообще знает всего три буквы, а ему скоро шесть!

Собственно, я всё это говорю вслух своим собеседникам. А дальше вы уже знаете. «Какая депрессия, когда у тебя дети, цветы жизни, стакан воды, пузирадуга» и прочее и прочее.

Кто-то замечает, что у меня трясутся руки. Кому-то достаточно рассыпанной из-за тремора ложки сахара, чтобы никогда больше не знаться со мной.

Преувеличением было бы сказать, что у меня нет ни друзей, ни родни. У меня есть пара знакомых, которые делают мне скидку на болезнь и не рвут со мной. У меня есть муж, который настолько занят работой, что попросту пропускает все мои странности – его никогда нет дома. У меня есть отец, который попросту не верит в то, что болею. В конце концов, у меня есть мать. Которая считает, что у меня взгляд дебила.

“Опустим завесу жалости над концом этой сцены” (Марк Твен, “Приключения Тома Сойера”)

Анонимная авторка ©для 12 объятий - Поддержка мам. Во всём

#12объятий_ментальное_здоровье